Casual

«Полстраны за неделю?!! Вы совсем с ума сошли?» Была и такая реакция на новый маршрут, предложенный организаторами проекта РЦБ-Casual. Для скепсиса были основания – преодоленные в ходе поездки расстояния исчисляются тысячами километров. Пожалуй, это была самая напряженная по темпу поездка из всех предыдущих. Из 18 участников путешествия вдоль Енисея многие участвовали в проекте не впервые, но и они сходились во мнении: в этот раз количество впечатлений превзошло ожидания. Скажем сразу, получилось не все из задуманного. Но и того, что получилось, хватило с лихвой.
Выражаем благодарность руководству ОАО «Русгидро» и ОАО «Норильский Никель» за помощь в решении многочисленных технических вопросов, возникавших в ходе подготовки поездки.
Особо РЦБ благодарит своих красноярских друзей – Анну Хохлову и Анну Ячменеву, представляющих управляющую компанию СМ-Арт.
Анну Хохлову за титанические усилия по организации хакасско-красноярской части путешествия, без чего поездка просто не состоялась бы. Проехать по этому маршруту в одиночку, просто в качестве отпуска, практически невозможно по причине почти полного отсутствия нормального туристического сервиса на всем пути. В этом смысле это действительно затерянный мир. А если бы такой сервис был, то маршрут вдоль Енисея легко бил бы многие зарубежные туристические направления, такую красоту нужно поискать.
Анне Ячменевой спасибо за талантливое описание первых трех дней путешествия. Мы не стали вмешиваться в ее неповторимый стиль, лишь добавили запомнившиеся высказывания членов команды.
В общем, кто не поехал с нами – читайте и завидуйте. Вы упустили уникальный шанс.

Обсуждение поездки – здесь (для комментирования необходима регистрация)

Утром на фоне катастрофического недосыпа в группе чуть было не случился раскол. Следующим пунктом в программе значился музейный комплекс Шушенское, известный дремучим столичным массам лишь тем, что Великий и Всегда Живой Ленин отбывал тут ссылку. Тема ленинских мест за прошедшие сто лет слегка потеряла в актуальности, а с больной головой жизненный путь Вождя и вовсе не возбуждал.
- Какого хрена там смотреть, давайте лучше в «Гладенькой» подольше останемся, поспим еще, например? - вольнодумцы и раскольники развели идеологическую диверсию внутри сплоченного столичного десанта.
Однако, как и большинство гражданских войн, бунт низов закончился ничем, расшибившись о несгибаемую волю лидера экспедиции. Нехотя и с опозданием – но в автобус погрузились все.
И вот оно, Шушенское. Как позже скажет один из москвичей, «дыра дырой, но музей – это что-то...». Начиналась экскурсия тухло – на подъезде к поселку небо затянуло, и зарядил нудный осенний дождь. От перспективы бродить полтора часа под открытым небом энтузиазм скукожился непотребно. Зонты не взяли, коньяка еще не хлопнули – как-то совсем поблёк Ленин и все его эпохальные свершения.
- Давайте на полчасика, потом обед, и двигаем... - так вместо «здравствуйте» мы поприветствовали выделенного экскурсовода.
Музейный комплекс Шушенское – это старый центр села, из которого вовремя расселили жителей, обнесли оградой, навели порядок, и сохранили в исконном виде для потомков. Жилые избы семей разного достатка с полным внутренним убранством, гончарная, ткацкая, кузнечная мастерские, лавка, трактир, тюрьма – всего около трех десятков домов, полностью воссоздающих быт сибирской деревни середины XIX века.
Уже в первой избе мы выбились из графика. Настоящая русская печь, чугунки-ухваты и мелкая бытовая утварь - в натуральную величину и в таком количестве москвичи артефактов «a-la rus» еще не видели. Из одухотворенного лепета экскурсовода удалось почерпнуть, как строились и обустраивались избы; как велось хозяйство; как делились права и обязанности в семьях; как работалось и как отдыхалось; были ли в Сибири половые извращения и кустарные аборты; как и почему плачут невесты; зачем под порог вкалывают иголки - и еще ворох занятных и понятных деталей деревенского бытования.
Внимательно обгуляв все дозволенные «экспонаты» и безбожно затянув время экскурсии, мы «вот этими самыми руками» одного из финансистов в гончарной мастерской вылепили пепельницу (автор до сих пор полагает ЭТО кувшином), освоили теорию ткачества и тяпнули кедровки, всплакнув под прощальную балладу казаков. Хор казачьей песни «Плетень», как и другая музейная «анимация» (гончары, ткачихи, рукодельницы) – это сотрудники музея, которые весьма приятно удивили группу чуть ли не больше вековых экспонатов. Вовлеченные и одержимые, они не просто стерегут историю, они делают ее живой.

Кстати, там, в угловой избе, еще и Ленин жил.
После живой и объемной экскурсии нас пригласили в трактир – хотя лучше назвать это хлебосольное место обжорной избой. Макробиотика, раздельное питание и Монтиньяк обреченно стенали в сенцах, пока москвички (про москвичей молчу) трескали пельмешки, блины и сало. Уж на что я живу в Сибири, а такой доброй квашеной капусты еще на зуб не пробовала. Вот она, королева сибирской закуси – хрусткая, с кислинкой и сластинкой одновременно – под квасок, кедровочку и «Вдову Клико». Уууух, спою!

Дородные тёти в передниках, без устали подносили добавку, кувшины споро пустели, и покидать этот диетический оффшор совсем не хотелось. Однако труба зовет, простой шофера тикает, и впереди еще двести километров до новых приключений.
Кстати, одиннадцать слов о местных шоферах, да и вообще о турбизнесе.
- Какого ...?! Совсем ...?! Че, реально ни разу тут не был?!
Исполнив некоторый навигационный замах в добрую сотню лишних километров, трижды остановившись «до ветру», и окончательно проспавшись после умиротворяющей музейной кедровочки, мы добрались до Нее. До каменной бабы с поэтичным хакасским именем Улуг-Хуртуях-Тас («Большая каменная старуха»). Бабой, или старухой, трехметровая глыба называется в силу общего сходства форм с фигурой беременной женщины. Почитаема же окаменелая матрона, как уверяют хакасы, за способность исцелять любые женские болезни и дарить радость материнства даже самым отчаявшимся. Современная геология, наука бессердечная, в божественный background степного булыжника не очень верит, однако подтверждает, что в том месте, куда шесть тысяч лет назад врыли Покровительницу, то и дело происходят активные выбросы неопознанной энергии. Ложки ко лбу от такого воздействия липнуть не начнут, но какие-никакие пользительные для организма подвижки не исключаются.
По обрядным правилам, для достижения желаемого Мать Матерей полагается сперва чем-нибудь задарить (у хакасов все божества в меру меркантильные), затем приложиться телесно. Что девчуковая часть нашей экспедиции старательно и проделала. Угу, это мы в офисах и магазинах все из себя такие материалистки, а там, в степи, под пронизывающим ветром и флюидами общего оккультного помешательства – нахохлились и пошли гуськом приобщаться к сфере бессознательного.
Пока девочки договаривались с духом, мальчики дули чаёк и штурмовали одинокое дощатое строение за забором.

Время катилось к семи, дороги оставалось кот наплакал: каких-то 20 км, и мы в музее-заповеднике Казановка, следующем пункте путешествия, на очередной исторически знаковой территории, которыми так щедра Хакасия. Здесь все началось с тамошнего экскурсовода Леонида Еременко. Это я потом в Интернете вычитаю, что силами Еременко музей и был основан, и что только благодаря его правильной одержимости 18 тысяч гектар этнографического клондайка стали известны миру. А пока основатель заповедника представился нам блистательным рассказчиком, который не только сек в ритуальных обычаях хакасов лучше самих хакасов, но и охотно делился познанным с гостями. Под искрометный бубнеж гида, приправленный историческими подробностями и уместным стебом, в целом заурядные горы действительно казались чем-то большим (фига се, тут их ваще-то богами считают), нежели обычной деталью ландшафта. Однако бодро начавшейся экскурсии не суждено было продлиться по графику, ибо за долгие часы автобусного перегона погода окончательно испортилась. Десять градусов по С и очумевший на степных просторах ветер нещадно мешали любить историю. Теорию шаманизма «для чайников» прослушали в автобусе, обрядовые площадки и памятники решили не посещать. Исключение сделали для единственного объекта, который, во-первых, был отрекомендован господином Еременко как безотказно действующий, а, во-вторых, находился в отрадной близости к нашей степной резиденции.
Ах-Тас, он же «Белый камень» - очередная, по всем шаманским понятиям, благая каменная глыба, тоже медицинской направленности. В терминах сериала «Интерны», это истукан – «терапевт». Если выше упомянутая мамзель Хуртуяк-Тас ведает исключительно дамскими недугами, то её «Белый» коллега – самой широкой специализации. Выглядит «целитель» непритязательно – одиноко торчит в долине промеж двух живописных гор (понятное дело, боги), и тоже символизирует собой средоточие некой био-гео-электромагнитной активности. На протяжении тысяч лет шаманы у Белого камня творили свои обряды во исцеление чего ни попади, и теперь, ведомые генетической памятью, со всей страны современные хакасы едут к идолу просить здоровья и избавления от напастей. Ритуал оздоровления по-степному немдурен: дар - три круга по часовой стрелке - приложить, чего болит.

Не знаю, как у остальных членов десанта, а мои недужные почки на двадцатой минуте стояния на ледяном ветру явно вошли в контакт с Камнем Здоровья, и как-то недобро оттого поёжились.
Ура, ликовали наши заиндевевшие души, мы на базе! На туристической базе повышенного национального колорита и спорного бытового обеспечения. Юрточный комплекс «Кюг» в лице милейшей администраторши Светланы радушно нас встретил и разместил нас в «нумерах». Селиться предлагалось поштучно или подвое в отдельных юртах, отстоящих друг от друга на звукобезопасные 15-20 метров. Юрты явили собой адаптированный к нуждам туристов вариант национального хакасского жилища. Деревянные шестиугольные (или восьми-?) срубы, кое-как утепленные паклей и худосочными электрообогревателями, стоят прямо на земле, окон не имеют, «удобствами» тоже не оснащены. Зато есть свет, две вполне себе мягких и теплых кровати и спартанский набор прочей мебели. Как станет понятно ночью, не имей в номере тумбочки, а имей настоящий пол – однако эта крамольная мысль настигнет постояльцев далеко за полночь.
Раскидав багаж по апартаментам, мы собрались на ужин. Кормили по-честному – без изысков, зато вдоволь и нажористо. Национальные блюда хакасов – сначала баранина вареная, потом тушеная, потом печеная – ладно трамбовались под водочку, мы охотно пили и сытно закусывали. К тому времени, когда в лучших домах Европы подают дижестив, а в нашем случае баранью ножку, на импровизированную сцену пожаловали музыканты. Хакасские Басков-Кабалье (оба именитые хакасские артисты) сначала спели, потом сыграли на национальных музыкальных инструментах, потом спели горлом, потом спели с нами. Песенка с немудреным названием «Айдым-чидр», являясь, исходя из задорного напева, частушкой и, судя по хитрым глазам солистов – матерной, пришлась по душе хмельной компании. Жаль, что национальных танцев нам в тот вечер не показали – а ведь градус располагал.
По мере угасания культурологически-гастрономических настроений народ перетекал к костру на улице. Во-первых, костер – это всегда романтика, на которую неизбежно тянет после пятой, а, во-вторых, тупо теплее. И здесь, у дружного костра, в непроглядной степной ночи нас ожидал главнейший хакасский перфоманс – то, ради чего тянутся в страну хлипкие струйки туристов. Камлание шамана в исполнении титулованной труженицы бубна и транса Алисы Алексеевны Кызласовой (она же - Белая Волчица).
Поначалу обряд доверия публики не вызвал – вступительная речь шаманки казалась чересчур театрализованной, а ритуал «кормления духа огня» слишком приземленным. Эдак вздыхать, да сало в огонь кидать, поди, каждый может. Однако с каждым ударом шаманского бубна действо становилось занятнее. Не знаю, чего в том выступлении было больше – сценических навыков или прогрессирующего аффекта – но причеты Белой Волчицы уже не воспринимались, как лицедейство. Мы примолкли, и поперек робкому шепоту материализма, жадно следили за происходящим. Умаслив дух огня обедом из трех блюд и стопочки, шаманка принялась просить у «матери всего живого» общеполезных благ для присутствующих. Если за ритмическими ударами в бубен и некоторым акцентом жрицы, я все верно услышала, то «где-то там» нам пообещали и «лад в семьях», и «детей побольше», и «тучных стад», и «щедрой земли». Если вместо «тучных стад» наградят неломким мотором, то жизнь можно считать удавшейся.
После коллективного облагодетельствования авторитет от культа согласилась просветлить каждого приватно. Не буду язвить на эту тему – если кому-то Белая Волчица помогла и подсказала, то добра и ей и вам. Мне не очень повезло с напутствием: хотя из сказанного большую часть составили теплые слова, я, в силу природной вредности, запомнила только обратное. Пара фраз, которые, без сомнения добрая и сильная женщина сказала тогда в степи лично мне – может по наитию, а может в продолжение представления – никакого толку, кроме беспочвенных сомнений, не принесли. Ладно, спишем метафизику на алкоголь и девчуковую впечатлительность, и вернемся к нашим юртам.
После того, как оккультный бенефис подошел к концу, а желание трескать баранину еще не вернулось, компания зазевала. Как слабое звено, и человек, лишенный талантов к игре мафию и преферанс, я ретировалась первой. «Крепкий сон залог здоровья», «пить – здоровью вредить» и «жар костей не ломит» - где была народная мудрость, когда строились наши юрты? Если б не лошадиная доза горячительного, то мои почки так и остались бы там, на земляном полу третьей справа юрты. По скромным показаниям администратора Светланы, «Кюг» рассчитан на прием гостей только в летний сезон. Вот-вот! А в нашу смену температура за бортом бухнулась до нуля. Заснула я только через час, когда, замерев в одном положении, удалось согреть постельное белье вокруг. Ни шевелиться, ни даже высунуть нос наружу – чудеса терморегуляции остались далеко в грезах о «Гладенькой».
- Аняяяяя! Ты гдеее?? Аняяя...– вот же зараза, только уснула.
За стеной, там, в ледяной степи, моя соседка Аня Хохлова обреченно искала юрту. Очень локальное освещение (только у изголовья кроватей) делают навигацию по ночному «Кюгу» настоящим квестом. Юрты, никак не отличимые днем, в ночи и вовсе издеваются над постояльцами. Вконец замерзшая и сдавшаяся на милость всем степным богам Аня битых полчаса плутала по становищу в поисках своего «номера». Вставать не хотелось, но дополнительный источник обогрева, которым в режиме «надышим» могла бы стать Аня, а также, собственно, совесть заставили выползти из постели. Заходи, горе луковое, вдвоем веселее – авось, надышим.