24 июля, четвертый день
Утром небо затянуто серой пеленой. Погрузившись в вахтовку, двигаемся в сторону пересечения полярного круга и 180-го меридиана. По дороге вновь выходим задабривать духов, чтобы дорога была удачной. Это совсем нелишне, т.к. часа через полтора резвой езды наш «Урал» съезжает с вполне приличной грунтовой дороги и мы начинаем двигаться по полному бездорожью, по руслам рек и тундре со всеми её кочками и холмами… Между сопок лежит снег, ледник никогда не тает, его куски кое-где лежат и вдоль русел рек, вода течет прямо под ледником. Суровая красота, очень впечатляет.
Метрах в пятистах замечаем медведя, Шаген требует остановить вахтовку, и с радостным криком выскочив наружу, чуть ли не бегом начинает приближаться к массивному зверю. За ним рванула еще парочка неопытных путешественников, из тех, кто не был с нами на Камчатке и не слышал «веселые» истории про то, чем часто заканчивается близкое знакомство с этой косолапой машиной для убийства, которая только с виду кажется неуклюжей и добродушной.
- Стоять, куда вы, ……?! – добавив еще пару непечатных эпитетов, побледневший Женя схватился за ружье и бросился догонять юных натуралистов.
- Мечта это моя - медведя в природных условиях увидеть! – спустя несколько минут возбужденно восклицал Бахшиян, после того, как кое-как затолкав всех обратно в вахтовку, Женя провел краткую лекцию о том, чего нельзя делать, когда рядом медведь. Смех смехом, но вообще-то мишке, чтобы преодолеть разделявшее нас расстояние, вполне хватило бы пары минут, не факт, что люди успели бы добежать до машины, уж не говоря о том, что для когтей разъяренного медведя кузов вахтовки – как картон.
Следующую остановку требует Денис Матафонов (Неттрейдер, генеральный директор), он бежит в тундру и возвращается в машину с оленьими рогами. И как только углядел?
- Еще совсем хорошие, что ж оставлять такое добро… - хозяйственно поглаживает Денис свой трофей в ответ на наши сомнения, стоило ли подбирать, необработанные же.
И вот мы на месте, чистое поле, точнее – тундра, и звенящая тишина. До точки пересечения заветных линий, если очень хочется, еще километра полтора надо пройти пешком, в том направлении машина может забуксовать, рисковать не хочется. Группа разделилась ровно пополам, часть потопала к заветным числам координат на экране навигатора, остальные решили разводить костёр и готовить еду. Вода в реке чистейшая и очень вкусная, но где в тундре добыть дрова?
- Пойду, поищу - без особой надежды говорит Денис Папахин, и через пять минут повергает всех в шок, волоча за собой целую охапку досок. Везунчик, ведь в тундре даже хворост особо не наберешь, низкорослая берёзка больше похожа на траву, чем на дерево… А Денис, как выяснилось, еще и сухой спирт привёз с собой из Москвы, на всякий случай. Вот случай и выдался, и через пять минут мы грелись у яркого костра.
- А у меня газовая горелка есть, можно чай вскипятить, - это нас уже Денис Матафонов удивляет, оказалось, что баллончики для горелки он пронёс с собой в самолёт в ручной клади…
Вернулись путешественники к 180-му меридиану, довольные, но стершие об кочки ноги и очень голодные. Перекусили, попили чайку, настроение сразу поднялось. Спели несколько песен под гитару и поехали дальше. Шаген попросился за руль, ехал очень аккуратно, выяснилось, что у него большой опыт управления тяжелой техникой, кто бы мог этого ожидать от инвестиционного банкира. Денис Матафонов решил тоже порулить, но как настоящий брокер вел гораздо резче.
Движемся к Полярному кругу, он обозначен железной аркой, проходящей над дорогой, на которой так и написано - Полярный круг. А вокруг красота, которую почти не портят несколько заброшенных домиков, в которых в 30-е годы XX века располагалась охрана ЧукотЛага.
Дальше погода стала только ухудшаться. Заметно похолодало, и очень кстати оказались толстовки с эмблемой РЦБ-Casual. Фото на память и вперед, в чукотское село Амгуэма.
Чукчи не любят, когда их называют чукчами. Из-за анекдотов? Может и так, но ведь про другие национальности анекдотов не меньше. Те чукчи, с которыми нам удалось пообщаться, произвели очень положительное впечатление: гостеприимные, прекрасный русский язык и чувство юмора. Понятно, что «синяки» есть, северные народы вообще спиваются очень быстро, но в целом впечатление о селе осталось хорошее. В Амгуэме сельским сходом было решено, что спиртное будет продаваться только по субботам с 12.00 до 14.00, и это правило строго соблюдается. Впрочем, даже ребенок в селе знает, у кого можно купить бутылку в любое другое время.
Бабулька лет 70-ти, хозяйка яранги, в которой заночевали наиболее стойкие бойцы (несколько слабонервных свалило в более привычные коттеджи Эгвекинота, лишив себя самых запоминающихся моментов поездки), вечером долго не хотела нас покидать. Уж так ей хотелось побольше порасспросить московских гостей про столичные сплетни… Оленеводческая часть села в эти дни находилась далеко на севере, кочуя от пастбища к пастбищу вслед за стадом оленей. Поэтому выставленные в полукилометре от села яранги - это не жизненная необходимость, а что-то вроде дачи, в которой за разделкой шкур ведутся неспешные разговоры за жизнь. Топится яранга по-чёрному от костра посередине, над которым висит чайник, котел с похлебкой и коптящиеся внутренности оленя. Находиться в яранге желательно в положении лёжа, а если хотя бы сесть – тут же начинают слезиться глаза и появляется кашель от дыма. Но с непривычки это касалось только гостей, а чукчи прекрасно себя чувствуют в любом положении: пьют чай, едят варёную оленину.
Олень здесь - это жизнь: еда, одежда, дом. Конечно, прогресс идёт вперёд, качество коттеджей в селе, оборудование местной санчасти и моторные лодки тому подтверждение, а мобильный телефон есть практически у каждого. Но надо было видеть, с каким удовольствием принимающий нас чукча по имени Владилен (с высшим образованием и вообще сильно продвинутый человек) укладывался спать в оленьих шкурах в этой яранге. Те несколько человек из нашей группы, кто рискнул последовать его примеру, получили незабываемое удовольствие. В пологе из оленьих шкур, лежа на таких же шкурах и укрываясь ими же… в общем, спали сладко, под утро уже было сильно жарко, а шерсть с одежды потом отряхивали долго.